Грозные годы на Демидовской земле

1  2  3  4

В преддверии 75-й годовщины  Победы советского народа в Великой Отечественной войне особенно дороги воспоминания очевидцев тех лет. В фондах нашего музея хранятся  шесть  рукописных тетрадей Кулаковского Павла Викторовича. Тетради заполнены аккуратным, красивым почерком- оно и неудивительно – Павел Викторович до войны  был заведующим РОНО. Я читаю эти воспоминания и живо представляю события тех лет: мирную довоенную жизнь, растерянность людей в начале войны, их гнев и ненависть к врагу, беспощадно уничтожавшему все на своем пути…

Надеюсь и  вас, дорогие читатели, также заинтересуют  эти воспоминания. Я перевожу  их в электронный вид дословно,  не изменив ни орфографии, ни пунктуации…Этот материал будет размещен и в газете «Поречанка», но Вы, продвинутые пользователи современных технологий, первыми познакомитесь с этим материалом.

З.Ф.Яскина, научный сотрудник Демидовского историко-краеведческого музея.

Павел Викторович Кулаковский

Настоящая рукопись написана по сохранившимся дневникам.

Грозные годы на демидовской земле.

В первые дни войны.

В то солнечное утро 22 июня многолюдно было около дома пионеров. Сюда из всех средних и семилетних школ Демидовского района прибывали одни на автомашинах, другие на подводах, коллективы учащихся на районный смотр художественной самодеятельности. Учащихся сопровождали учителя, секретари комсомольских организаций и старшие пионервожатые. С некоторыми учащимися прибыли родители.

В 10 часов актовый зал был переполнен. Около сцены за отдельным столом заняли места члены комиссии по проведению смотра. Как заведующий РОНО, я был утвержден председателем комиссии. В её состав включены представители общественных организаций района.

Выхожу на сцену и коротким вступительным словом объявляю начало районного смотра  художественной самодеятельности школ.

Первым выступает коллектив Заборьевской семилетней школы. Эта школа многие годы была на хорошем счету. Директором школы работал опытный педагог М.В.Капралов, а завучем- М.И.Васильева, награжденная за успехи в обучении и воспитании детей орденом «Знак Почета».

Затем своё художественное мастерство продемонстрировали комсомольцы и пионеры Луговской, Максимовской и Дивской средних школ, коллективы семилетних школ Дубошевской, Ожогинской и других.

В числе последних намечено было выступление коллективов школ города, в которых художественная самодеятельность находилась на довольно высоком уровне. Но выступить им не пришлось. В актовый зал вошел, а точнее сказать вбежал, работник райкома партии и склонившись к столу комиссии полушепотом сказал: «Война!».

Смотр самодеятельности был прекращен. Всем предложено немедленно ехать домой. В считанные минуты зал опустел.

С волнением и тревожными думами спешу домой. Только вошел в свою квартиру, как по радио стали передавать выступление Министра иностранных дел СССР В.М.Молотова. Особенно запомнились последние слова его выступления: «Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами!».

Да, какое желанное это слово победа, но как трудно она досталась нашему народу. Сколько пролито крови, сколько страшных мучений, невзгод, страданий пришлось перенести советским людям, чтобы почти через четыре года Отечественной войны в мае 1945 года отметить День Победы.

Вслед за выступлением В.М.Молотова по радио переданы Указы Президиума Верховного Совета СССР о введении военного положения по ряду округов и о всеобщей мобилизации.

Не успел я обдумать случившееся, как нарочным меня вызвали в райком партии. Здесь собрался руководящий состав города и района. Совещание проводил первый секретарь РК ВКП(б) Т. Сидорова, председатель райисполкома Е.Шматин и райвоенком Кузнецов.

Разговор был короткий и строгий. Всем предприятиям, учреждениям, организациям немедленно перейти на военный режим работы. Установить круглосуточное дежурство, строгую охрану материальных ценностей.

Вернуть на работу всех отпускников. Работать столько, сколько потребуют обстоятельства времени без всяких выходных.

В свете этих указаний перестроил работу и отдел народного образования, который я возглавлял. В первые дни войны многие руководители школ, учителя и работники культурно-просветительных учреждений были мобилизованы в армию. С ними срочно произведен расчет. От руководящих работников приняты дела и материальные ценности.        

Я находился в отделе круглые сутки, спал на служебном столе (дивана в отделе не было). По заданию райвоенкома выезжал в Пересудовский и Холмовской сельсоветы для сопровождения мобилизованных на сборный пункт.

В те дни мы, районные работники, как и все советские люди, с особым нетерпением ждали каждое очередное сообщение Совинформбюро. К сожалению эти сообщения были не утешительными и даже тревожными, хотя они в полной мере не освещали настоящее положение дел на фронте. В действительности положение дел на фронте, особенно на западном направлении, сложилось не только тяжелое и опасное, но даже катастрофическое. Об этом мы узнавали от прибывавших в наш город по служебным делам военных работников.

Уже на 4-й-5-й дни войны немецкая танковая группировка  прорвалась в район Минска. Многие наши части попадали в окружение и оказывались в тылу обошедших их фашистских войск. По глухим ночным дорогам, через леса, луга и перелески шли из окружения  на восток поредевшие дивизии, полки, мелкие группы и даже одиночки. С тяжелыми потерями прорывались они на соединение с  Красной Армией, которая героически обороняла каждый рубеж, истребляя живую силу и технику захватчиков.

Однако немецко-фашистские полчища, используя тактику танковых таранов, массированные налеты авиации рвались вперед, на восток. Создалась непосредственная угроза вторжения врага на Смоленщину.

На оборонительных сооружениях.

26 июня меня срочно вызвали в райком партии. Здесь мне и заведующему отделом пропаганды и агитации РК ВКП(б) П.К.Утенкову было приказано немедленно выехать на границу Понизовского  района с Белоруссией для руководства рабочей силой на оборонительных сооружениях. На сбор к поездке дано 30 минут. На эту работу привлекались бригады из всех колхозов района. Сбор бригад в поселке Сырицы, откуда все должны обозом двинуться на Понизовье и дальше на место работы.

И вот мы с П. Утенковым на лошади РОНО отправились в путь. Приезжаем в поселок Сырицы. Сюда уже прибыли группы колхозников из ближайших хозяйств. В нашем присутствии приезжают новые и новые бригады. Все они приезжали на подводах. На каждой подводе 4-5 колхозников, преимущественно женщины, лопаты, ломы, продукты. На многих телегах лежат связанные овцы, а к некоторым телегам привязаны коровы. Предусмотрительный собирался народ! Всего должно было приехать сюда около пятисот человек.

Мы не стали ожидать полного сбора людей и даем команду всем бригадам ехать в райцентр Понизовье и там остановиться на ночлег. Через несколько часов с последними подводами отправились на Понизовье и мы.

На ночлег расположились на окраине поселка огромным табором. Одни решили спать на телегах, другие под телегами, или просто на траве. Некоторым удалось собрать дрова, хворост и развести костры. Но вряд ли кто уснул в эту короткую ночь.

Пока колхозники несколько часов отдыхали, мы с Утенковым установили связь с руководителями Понизовского района. Все колхозы этого района также отправляли рабочую силу на оборонительные сооружения.

На рассвете 27 июня в сопровождении представителя Понизовского райисполкома обоз двинулся в путь. Приезжаем на границу Смоленской области с Белоруссией. Нашему району отведен участок протяженностью около двух километров для рытья противотанкового рва. Прибывшие из Смоленска представители (не помню их должности и фамилии) указали нам примерно направление предполагаемого рва по расставленным вешкам и дали единственное указание: ширина противотанкового рва должна быть 4 метра, глубина такая же. Никаких других указаний за время работы мы не получили. Надо было без промедления приступить к делу, время военное, нельзя терять ни единой минуты. Быстро распределяем по рабочим местам каждую бригаду. Даем указание работать с рассвета и до наступления темноты с коротким перерывом на обед.

Но уже в самом начале работы возник вопрос: куда отбрасывать землю, на запад, в сторону предполагаемого противника, или на восток? Никто убедительного совета не мог дать. Как говорят, на свою власть решили всю землю из рва выбрасывать на восток и маскировать хвоей.

Пока снимали почвенный слой работа шла весьма успешно. Мы с Утенковым все время находились среди работающих, призывая их работать с полным напряжением сил, знакомили колхозников с последними сообщениями Совинформбюро.

Но вот под почвой начался сплошной пласт твердой  глины. Копать её становилось все труднее. Ломались лопаты, у многих на руках появились мозоли. Но мы не слышали ни одной жалобы на трудности. Каждый работающий понимал важность задания и с честью выполнял свой долг перед Родиной.

За лопатами послали в Понизовье два бригадира. Понизовские руководители с пониманием отнеслись к нашим нуждам и дали нам сто лопат, а черенки к ним изготовили на месте.

В целях облегчения труда колхозники обратились к нам с  предложением достать плуги и попытаться на дне рва поднимать грунт путем вспашки, а наверх выбрасывать готовую породу. Обратились в ближайшие колхозы. Нам дали плуги и упряжь, а лошади были свои. В каждый плуг впрягли по две лошади, приступили к вспашке. Но из этой затеи ничего  желаемого не получилось. Рвались гужи, ломались лемехи, а твердый глинистый пласт  вспашке не поддавался. Пришлось снова пустить в ход ломы и лопаты.

На третий день работы над нашим расположением внезапно появился самолет с фашистскими знаками. Все работающие бросились  в ров и прижались к его стенам. Самолет сделал круг, пролетел по линии рва второй раз и улетел. Видимо, это был самолет-разведчик. Каждая бригада вблизи своего расположения оборудовала в земле узкие щели на случай обстрела или бомбежки. После этого немецкий самолет появлялся над нами почти каждый день, давал пулемётные очереди, чтобы посеять панику, но от обстрела никто не пострадал.

1 июля П.К.Утенков поехал на лошади в райцентр Понизовье для того, чтобы связаться по телефону с секретарем Демидовского райкома партии, получить указание на дальнейшее и достать новейшие номера газет. Вернулся он довольно быстро  с  тревожной новостью: 29 июня немецкая авиация совершила массированный налет на Смоленск. В городе много разрушений и очагов пожаров, повреждён Дом Советов. Ничего утешительного не было и в последних сообщениях Совинформбюро.

Наша работа по сооружению противотанкового рва подходила к успешному завершению. Большинство бригад достигли глубины трёх- трех с половиной метров. С таким же напряжением здесь левее нас колхозники Понизовского района, а правее - велижане. Мы сами удивлялись как можно было за считанные дни вручную, без всяких механизмов выполнить такой огромный объём земляных работ.

Ранним утром на наш объект приехал на легковом автомобиле заведующий общим отделом  Демидовского  райисполкома К.Гневушев. Машину он вёл сам. Вместе с ним был незнакомый мужчина. Гневушев ни о чём нас не стал расспрашивать, а только покрутил пальцами усы и сказал: «Напрасно вы тут копаете. Немцы не дураки, в ваш ров не полезут, а сумеют его обойти». Затем он со своим напарником прошел по краю рва, сел в автомобиль и уехал в сторону поселка Кошевичи.

Мы тогда не придали значение приезду и словам Гневушева, не подумали, зачем он приехал, кто его сюда направил: райисполком или немцы, у которых он был разведчиком. Это прояснилось позднее, когда в период оккупации Гневушев занял пост господина бургомистра Демидовского уезда. Он преданно служил немцам, принимал все меры для уничтожения партизан. На его счету тысячи расстрелянных советских патриотов. После Отечественной войны К.Гневушев по приговору суда был расстрелян как изменник Родины.

Да, самоотверженно трудились колхозники Демидовского и соседних районов на оборонительных сооружениях. Все считали, что вдоль противотанкового рва Красная Армия создаст мощную линию обороны и если немцы прорвутся сюда, то здесь получат сокрушительный отпор. Казалось так должно быть. Но в ближайшие дни получилось иначе. Положение на фронте резко ухудшилось. По сложившимся обстоятельствам наши войска не смогли создать в междуречье Днепра и Западной Двины надёжную оборону. Немецкая танковая группировка из района Витебска двинулась на Понизовье и преодолела противотанковый ров почти без сопротивления. Наш огромный труд оказался бесполезным.

3 июля из Демидова к нам на строительство рва приехали два военных представителя с распоряжением райисполкома срочно всем колхозным бригадам  переехать на работу к автомагистрали Смоленск-Минск. Распоряжение немедленно доводим до всех колхозников. Быстрые сборы и обоз в составе около ста подвод двинулся в путь.

За истекшие дни лошади хорошо отдохнули, и обоз быстро продвигался вперед по пыльным проселочным дорогам. Вечером где-то между Рудней и Лиозной с некоторой задержкой пересекли железную дорогу и автомагистраль Смоленск-Витебск, а в полдень следующего дня прибыли на новое место работы.

Здесь военные руководители отвели нам участок от самой магистрали  Смоленск-Минск вдоль опушки небольшого леса. Как и в Понизовском районе предстояло копать противотанковый ров. И вот все бригады снова включились в напряженную работу.

В эти дни на автомагистрали шло необыкновенное интенсивное движение. На запад в два ряда беспрерывными колоннами двигались автомашины с войсками  и военными грузами. В обратном направлении, на восток, везли раненых, оборудование эвакуированных предприятий и жителей из прифронтовой полосы.

Военные товарищи сказали нам, как представителям райкома партии, что упорные бои идут в районе Орши, а на фронт выдвигается Московская Пролетарская дивизия и что на эту дивизию нашим командованием возлагаются большие надежды.

Над автомагистралью весь день летали истребители с красными звездами. Они надежно прикрывали движение наших войск. В течение трех дней ни одного немецкого самолёта в небе мы не видели.

Если в Понизовском районе нам пришлось копать ров поднимая мощный слой твердой глины, то здесь грунт оказался мягкий. Однако под почвой появились подземные источники. Вода быстро заполняла дно вырытой траншеи. Пришлось пустить в ход ведра. Одни колхозники копали грунт, а другие вёдрами выливали воду. Чтобы вода за ночь не залила ров часть людей оставалась работать ночное время, а днём им давали короткий отдых.

Военные руководители дали нам газету «Красная звезда», в которой было напечатано выступление по радио 3 июля И.В.Сталина. В этом выступлении многое прояснилось. Теперь мы по настоящему поняли,  какая смертельная опасность нависла над нашей Родиной. Мы с Утенковым старались быстрее ознакомить с выступлением Сталина всех работающих. Шли от одной бригады к другой, читали текст выступления, давали пояснение. При этом возникало много вопросов, не на все из них мы могли дать убедительные ответы.

6 июля к нам на мотоцикле прибыл нарочный из Демидова с письменным распоряжением из райисполкома и райвоенкомата, в котором предлагалось всем колхозникам срочно вернуться в свои колхозы. Это вызвано тем, что среди работающих здесь были военнообязанные, подлежащие мобилизации в действующую армию. К тому же колхозы района готовились к эвакуации общественного скота и материальных ценностей в советский тыл.

Я и Утенков приехали в Демидов ночью 7 июля. Не заходя домой идем в райком партии отчитаться о проделанной работе. В кабинете первого секретаря райкома находились члены бюро, райвоенком и другие ответственные работники. Видимо, обсуждались неотложные дела. У нас никакого отчета не спросили, а выдали заготовленные командировочные удостоверения и обязали на рассвете 8 июля выехать в Захаринский сельсовет Смоленского района и возглавить там руководство рабочей силой, направленной из колхозов. Несколько часов мы находились дома. Я даже не нашел время зайти в РОНО, а рано утром на лошади отправились в путь. Приехали в Захаринский сельсовет, быстро нашли колхозников из нашего района, ознакомились с их работой.

Здесь на подступах к Смоленску была сконцентрирована большая масса рабочих из нескольких районов. Возводились противотанковые препятствия, площадки для артиллерийских батарей, полевой аэродром. Всеми работами руководили военные инженера из 16-й армии.

16-я армия под командованием генерал-лейтенанта М.Ф.Лукина прибыла под Смоленск из Забайкалья. Однако большая часть её сил, в том числе все танковые соединения, были переданы 20-й армии. У Лукина остались лишь две дивизии, растянутые по фронту севернее и северо-западнее Смоленска. Командующий армией уделил большое внимание созданию рубежа противотанковых сооружений на подступах к Смоленску. На одном из этих рубежей мы теперь и трудились.

Данное нашему району задание полностью выполнено за 4 дня. Это результат огромного напряжения сил всех работающих здесь колхозников, которые не смотрели на усталость и трудились почти полные сутки. Все понимали тяжелую обстановку на фронте, стремились скорее закончить работу и вернуться домой.

В полдень 12 июля руководители оборонительных сооружений выдали нам справку о выполнении задания, отметили командировочные удостоверения и разрешили ехать домой.

И вот мы возвращаемся в свой район. В поселке Холм остановились около школы, чтобы дать короткий отдых лошади. П.Утенков решил позвонить в Демидовский райком партии для выяснения обстановки. Мы с ним зашли в отделение связи. Телефонистка долго пыталась вызвать Демидов, но безрезультатно, телефонная линия повреждена.

В это время около школы остановились несколько грузовых автомашин. В кузовах полно мужчин в милицейской форме. Находим их старшего начальника, предъявили ему свои документы и попросили пояснить обстановку. Оказывается на автомашине витебская милиция. Начальник милиции сообщил нам следующие данные:

«Город Витебск обороняла 19-я армия под командованием И.С.Конева. Шли ожесточенные бои. Однако перевес сил, особенно в танках и авиации, оказался на стороне противника. Армия Конева понесла большие потери, город не смогла удержать и по приказу командования фронтом отходит на Духовщину для переформирования. Немецкая танковая группировка из района Витебска движется на Сураж и Понизовье».

Далее он добавил: «К отходящим частям наших войск присоединяются немецкие диверсанты в форме красноармейца. Будьте бдительны!».

Это сообщение нас ошеломило. Решили ночью в Демидов не ехать, а ждать здесь, в Холме, до утра.

Район оккупирован врагом.

На рассвете 13 июля мы вдвоем отправляемся на лошади из Холма в Демидов. Навстречу идут многочисленные группы бойцов. Вид у них усталый, лица хмурые, напряженные, обмундирование в пыли, некоторые хромают. Идут не строем, а врассыпную. Во главе каждой группы командир. Маршрут у всех один: посёлок Диво и далее по старому большаку на Преображенское и Духовщину. Это отходили части 19-й армии.

В Пересудовском лесу по обочинам дороги лежат опрокинутые вверх колесами автомобили, тракторы, поврежденные орудия, много пустых бочек. Никто на это брошенное военное имущество не обращает внимания.

При выезде из леса (7-й километр от Демидова) нас задержал заградительный отряд. Начальник отряда проверил наши документы и сказал: «В Демидове наших военных частей нет. Немцы могут занять город в ближайшее время. Соблюдайте осторожность!».

Подъезжаем к окраине г. Демидова, где находился Гаевский детский дом. Это был детдом с особым режимом, с однополым воспитанием. В нем находились подростки, которые трудно поддавались воспитанию в нормальных условиях. Каждый из них совершил одно или несколько преступлений. Директором детдома работал опытный педагог Е.Н.Пузаньков. На усадьбе около оборудованного бомбоубежища сидит директор, вокруг него все воспитанники, их около 100 человек.

По долгу службы я часто бывал в этом детдоме, хорошо знал особенные черты воспитанников. Они всегда были молчаливыми, замкнутыми, но в то же время непослушными и вспыльчивыми. И вот сейчас эти подростки понимая обстановку притихли, чего-то ждут, с надеждой смотрят на нас.

Неожиданная встреча со мной и Утенковым обрадовала Е.Н.Пузанькова. А я повышенным голосом спрашиваю его:

-Ефим Николаевич! Почему до сих пор не эвакуировали воспитанников, ты знаешь, что отвечаешь головой за них?

Пузаньков заметно растерялся, но собрался с мыслями и говорит:

Поверьте мне, каждый день обращался по этому вопросу в РОНО, райисполком и даже райком партии. А мне отвечали: не поднимай панику, когда надо будет, эвакуируем тебя, а сейчас иди и работай… Вот я и работаю.

-А сегодня ты был в РОНО?

-Только сейчас вернулся из центра города, ни в РОНО, ни  в райисполкоме ни одного работника не нашел.

-А где твои воспитатели?- спрашиваю я.

-Все воспитатели разбежались, - ответил Пузаньков,- остался   я один.

Оценив обстановку, я даю Пузанькову категорическое распоряжение:

-Немедленно дай всем воспитанникам вещевые мешки. Заполни их продуктами и лучшим обмундированием. Найди любой ценой два-три воспитателя. Вместе с воспитателями сейчас же направляй воспитанников пешком на Духовщину.

Пузаньков в моем присутствии приступил к выполнению данного распоряжения. Воспитанники Гаевского детдома хотя и неорганизованно были эвакуированы. Они дошли пешком до города Ярцева и далее направлены в глубокий советский тыл. А вот директор детдома Е.Н.Пузаньков почему-то не смог эвакуироваться и остался в оккупированном немцами Демидове.

По доносу немцы схватили Пузанькова, как коммуниста, и бросили в специальный лагерь. Его здесь зверски избивали, несколько дней не давали пищу и воду. После такой «обработки» Пузанькова и других узников повели под конвоем на тяжелые дорожные работы. Пузаньков стал открыто агитировать работающих совершить побег. Один из конвоиров знал русский язык, услышал агитацию Пузанькова, подошел к нему и ничего не говоря застрелил.

Об этом стало известно позднее. А сейчас я с Утенковым, после короткого пребывания на усадьбе детдома, оставили лошадь в соседнем дворе и решили пешком идти в центр города. Приходим на Советскую площадь. Кругом не видно ни одного человека, даже стало как-то жутко. Вдруг над городом появились вражеские самолеты. Пикирующие бомбардировщики со страшным рёвом и свистом бросают бомбы по мостам и переправам. Мы по неопытности и растерянности легли на мостовую, прижались к стене трехэтажного дома, в котором размещались райком партии и райисполком с отделами.

Самолеты сбросили смертоносный груз, сделали круг над городом, обстреляли улицы из пулеметов и внезапно улетели.

Заходим в здание. Здесь под лестницей встретили перепуганную уборщицу. Она сообщила нам, что райком партии уже несколько дней тому назад переместился из этого здания в дом редакции районной газеты. Идем в этот дом. Там находим престарелого сторожа, который в нескольких печах сжигает партийные дела. Спрашиваем у него где работники райкома партии?

Сторож посмотрел на нас с удивлением и говорит:

-Опоздали вы, голубчики. Все райкомовцы ещё ночью уехали на автомашинах. А мне приказали сжечь вот эти бумажки, я и жгу их.

Обстановка прояснилась. Теперь мы решили скорее найти свои семьи, ведь не могли они уехать без нас. К счастью семьи мы быстро нашли. В землянке около «Вздохова»  моста находилась моя жена с ребенком, жена Утенкова с двумя детьми и жена бывшего секретаря райкома партии Тарасенкова также с двумя детьми.

Тарасенков ранее работал первым секретарем Демидовского РК ВКП(б). В 1940 году он был направлен на учёбу в партийную школу в Москву и вот теперь по каким-то причинам не смог приехать в Демидов за семьей, и она осталась здесь на произвол судьбы не имея никаких родственников.

Быстро собираемся к отъезду. Берем с собой продукты на 1-2 дня (больше их не оказалось) и кое-какие личные вещи. Все имущество остаётся в квартирах. Своих жён, Тарасенкову и детей посадили на повозку, а сами идем рядом. Решили ехать в Заборье, а далее в Слободу с надеждой встретить кого-либо из руководящих работников района.

Подъезжаем к Гобзянскому мосту. Мост горит, левая сторона разрушена взрывом бомбы. Но все же нам удалось переправиться по мосту на правый берег реки. Отъехали от моста метров 200, как около бывшего дома колхозника навстречу нам с грохотом подошли два немецких танка. Они внезапно остановились и открыли стрельбу из пулемётов. Пули летели над нашими головами.

Мы круто повернули вправо на Октябрьскую улицу, пересекли колхозный рынок и выехали на окраину города в урочище Захаринки. К нам подбежали пять юношей в гражданской одежде. Это была группа комсомольцев, которым поручено охранять пищекомбинат. Увидя на улицах немецкие танки, они оставили свои посты и убежали из города.

В это время в городе возникло несколько пожаров, раздавались взрывы. До наступления темноты 13 июля немецкие войска заняли Демидов не встретив какого-либо сопротивления.

После занятия Демидова основные силы немецкой танковой группировки без задержки устремились на Духовщину и к вечеру 15 июля прорвались в район севернее Ярцева. Немецкое командование рассчитывало окружить в районе Смоленска наши войска. Однако под Ярцевом соединения Резервного фронта и группа войск под командованием К.К.Рокоссовского нанесли мощный удар по наступающим немецким войскам. Здесь завязались упорные бои с переменным успехом воюющих сторон.

1  2  3  4