Грозные годы на демидовской земле. Страница 4

1  2  3  4

Тетрадь №4

Врагу не давать покоя.

Партизаном нашего отряда был Никонор Михайлов, постоянный житель деревни Егорьевское. До войны он много лет работал лесником, знал в Булыжской даче не только все кварталы, просеки, дороги, но и каждую тропу. Командование отряда использовало эти знания Михайлова при выборе места для лагеря.

Ночью 27 октября отряд совершил переход на новое место, севернее деревни Егорьевское. Место для лагеря выбрано в центре квартала среди вековых елей. Здесь решили пока землянки не сооружать, а временно разместиться в шалашах.

Старшина отряда М.Трахнов с группой бойцов отправился за минами и инвентарем на базу, созданную в лесу во время пребывания отряда в партизанском крае. Вернулись наши товарищи с  печальным известием: большая часть продуктов на базе (мука, соль) похищены, мины и инвентарь остались в сохранности. Это поставило отряд в затруднительное положение. Теперь пришлось рассчитывать на обеспечение партизан продовольствием в большей мере за счет местного населения.

Примерно в километре от нашего лагеря обосновался один из отрядов партизанской бригады Бадина. Наше командование установило с Бадиным постоянную связь. Был согласован тактический план боевых операций на ближайшее время. Главное в этом плане - минирование прифронтовых дорог, уничтожение линий связи, засады с таким расчетом, чтобы врагу не давать покоя ни на один день.

В отряде Бадина имелся радиоприемник, по которому ежедневно принимались сообщения Совинформбюро. Наши связные часто приносили эти сообщения, и отряд был в курсе текущих событий.

Вблизи нового лагеря, около тропы, которая выходила на квартальную линию, партизанка Людмила Кулакова вырезала на березе портрет В.И.Ленина. Это место стало священным для нас. Сюда приходили партизаны перед выполнением очередных боевых заданий, чтобы выразить свою верность Родине, Коммунистической партии, свою готовность, если потребуется, отдать жизнь за дело Великого Ленина.

31 октября командование отряда решило провести широкую операцию по минированию дорог, повреждению связи. Вторая рота во главе с командиром Н.С. Алхименковым (в роте состоял и я) направлена с боевым заданием в район деревни Веселый Бор, где часто двигались колонны машин. Две другие роты направлялись в сторону деревень Воробьи и Бордуково. С собой взяли мины, кусачки и ножницы для резки проводов.

Наша вторая рота вышла на хорошо накатанную автомашинами дорогу. В колею закопали и замаскировали несколько противотанковых мин. Не успели поставить оставшиеся мины, как наблюдатели доложили о приближении немцев.

Немецкое командование для борьбы с партизанами и для расправы с населением создавало специальные карательные отряды численностью от 200 до 500 человек. Такие отряды комплектовались по особому принципу из головорезов, хорошо вооруженных и всесторонне обученных.

 Каратели в сопровождении полицейских не боялись идти в лес. Уничтожить партизан им почти никогда не удавалось, но каратели всегда отличались массовыми расстрелами мирных жителей, под видом их связей с партизанами, уничтожением полных поселков.

Увидя немецких карателей, рота наша отошла от дороги в лес. Немцы в пешем строю шли по заминированной дороге. У них не было ни одной машины, и расставленные нами противотанковые мины в данное время не сработали.

Ночь мы провели в лесу, а 1 ноября направились в урочище Ульково. Здесь когда-то был небольшой поселок и деревянная церковь, а теперь остались только фундаменты от бывших строений. У небольшого ручейка мы увидели трупы двенадцати советских солдат, видимо, из числа пленных, зверски истерзанных фашистами. Мы поставили на дороге оставшиеся мины, порезали провода связи и в тот же день вернулись в лагерь. Полностью выполнили боевые задания и две другие роты.

Пока роты нашего отряда в течение двух дней выполняли боевое задание, отряд Бадина занял деревню Новоселки и решил здесь дать бой карателям. Немецкий карательный отряд с ходу атаковал позиции бадинских партизан в Новоселках. Завязался ожесточенный бой, переходящий временами в рукопашную схватку. Имея многократное превосходство в силах, немцы обошли деревню с трех сторон. Партизаны вынуждены с боем уходить в лес, унося с собой раненых. Вместе с партизанами ушли в лес и жители деревни, а это избавило их от неминуемой расправы.

Каратели заняли Новоселки и полностью сожгли деревню. После такой «победы» немцы ушли в направлении Пересудовской дачи. В Булыжском лесном массиве и прилегающих деревнях установилось временное спокойствие. Только на дорогах, ведущих к фронту, временами раздавались глухие взрывы. Ни у кого не было сомнения в том, что это рвутся поставленные партизанами мины.

Летели под откос автомобили.

Наступила 25-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. Утром 7 ноября в лагере около вырезанного на березе портрета В.И.Ленина состоялся митинг. Выступили комиссар отряда - первый секретарь райкома партии М.Г. Чечерин, начальник штаба К.Б. Дорожкин, партизан-разведчик В.П.Силаев. Выступающие поздравили всех бойцов с великим праздником, призвали их высоко хранить честь народного мстителя, мужественно переносить любые трудности и невзгоды, которых нам впереди не миновать.

После митинга каждый получил по 100 граммов спирта, табак, для всех подготовлен праздничный завтрак. Следующий день наши связные отправились в лагерь Бадина за новейшими сводками о положении дел на фронте. Там они переписали дословно принятый по радио доклад И.В.Сталина на торжественном заседании в Москве 6 ноября. Текст доклада мы читали несколько раз, вдумывались в каждое выражение и слово. В докладе были теплые слова приветствия и в адрес партизан и партизанок. Особенно нам запомнились слова из доклада «Будет и на нашей улице праздник!».

В эти ноябрьские дни оживленное движение проходило по дороге Демидов - Свистовичи. Колонны автомашин днем и ночью двигались в сторону фронта и в обратном направлении. По всем данным немцы проводили перегруппировку своих сил.

Штаб отряда решил провести на указанной дороге очередную боевую операцию. Вечером 13 ноября две роты во главе с командиром отряда перешли реку Гобзу восточнее деревни Еськово и залегли в боевых порядках метрах в двадцати от дороги, прикрываясь мелким кустарником.

Вот со стороны Еськова приближается длинная колонна автомашин. Это не по нашим силам, надо ее пропустить. Через несколько минут показались две автомашины, в кузовах которых сидят солдаты, оглядываясь по сторонам. Когда машины поравнялись с засадой, партизаны открыли яростную стрельбу из всего оружия. Машины мгновенно свалились в обрыв, раздались стоны и крики на немецком языке. Партизанка Людмила Кулакова вскочила и бросила в опрокинутую машину гранату. «Вот вам, гады!»- крикнула она. Несколько гранат бросили другие бойцы. Более двадцати немцев было убито.

Однако воспользоваться трофеями нам не удалось. Теперь уже со стороны Свистович подошла автоколонна, и немцы из кузовов открыли беспорядочную стрельбу по обе стороны дороги. Отряд наш отошел в лес и с победой вернулся в лагерь.

После этой удачной операции наши подрывники несколько раз ночами направлялись на прифронтовые дороги, где ставили противотанковые и пехотные мины. Нельзя было давать немцам покоя на демидовской земле. Несколько боевых операций в первой половине ноября против оккупантов провел наш сосед – отряд Бадина.

Строим землянки.

Наступила поздняя осень, раньше обычного замерзла земля, лужи покрылись льдом. Днем мы находились у костров, а спать приходилось в холодных шалашах. Это была полезная закалка для дальнейших еще более суровых испытаний.

Командование отряда дает приказ строить постоянные землянки. В течение двух дней 15 и 16 ноября, в лагере с рассвета до темноты шла напряженная работа. Одновременно сооружалось четыре землянки: по одной на каждую из трех рот и четвертая для штаба.

Что из себя представляла наша партизанская землянка? Между деревьями рыли прямоугольной формы котлован глубиной более метра. Стены обкладывали тонкими бревнами. Крыша двускатная, также из бревен, сверху обложена дерном. С лицевой стороны входная дверь, а на противоположной - небольшое окно, через которое проникает дневной свет. Внутри вдоль стен нары из обтесанных жердей для отдыха бойцов и сна. В проходе между нарами – печь из железной бочки с выходом трубы на крышу. В ночное время для освещения использовались самодельные лампы из гильз от снарядов. В такой землянке всегда тепло и уютно, дрова кругом, экономить их не надо.

Сооружая себе с таким старанием и активностью жилище на зимний период,  никто и не предполагал и даже не подумал о том, что в этих землянках нам придется жить всего лишь считанные дни.

Пока мы строили себе землянки, отряды немецких карателей снова появились в ближайших деревнях. На квартальных линиях наши бойцы обнаружили много свежих следов немецких сапог, значит, действуют вражеские разведчики. Над лесом утром, а иногда и днем, появлялся немецкий разведывательный самолет, так называемая «рама».

Командир отряда приказал всем партизанам быть всегда в боевой готовности, повысить бдительность. Приняты меры для усиления охраны лагеря. На трех постах вокруг лагеря круглосуточно стояли часовые. На опушке леса в сторону поселка Козюли и Егорьевское ежедневно посылались в секреты по два бойца. Они находились на постах весь световой день и в бинокли наблюдали за поселками. В случае выхода из поселка карателей в направлении леса наш секрет должен об этом быстро сообщить в лагерь.

Одновременно усилены разведки. В самом лагере разводить костры разрешено только в конце дня и вечером. Для костров заготавливались дрова из сухого орешника, которые горят без всякого дыма.

Все эти меры исключали внезапное нападение немцев на наш партизанский лагерь. Однако тревожные думы нас не покидали ни днем, ни ночью, чувствовалось назревание грозных событий.

В течение последних суток, 17 ноября выпал обильный снег, не по времени усилился мороз, раньше обычного пришла настоящая русская зима.

Проческа.

Утром 19 ноября немцы заняли все деревни, перекрыли все дороги вокруг Булыжской дачи. Посланные в разные направления три наши разведки попали под обстрел и только по счастливой случайности вернулись без потерь. Разведчики Бадина также не могли нигде выйти из леса. И все же удалось выяснить прибытие крупных воинских частей в деревни Хомяки, Козюли, Булыжа, Веселый Бор. А с южной стороны лесного массива установлены многочисленные пулеметные точки. Всем стало ясно, что против партизан готовится генеральная наступательная операция.

Только значительно позднее нам стало известно, что для уничтожения демидовских партизан немецкое командование отвело с фронта дивизию, придало ей ряд других частей и карательный отряд, и таким образом был создан ударный кулак численностью около 15 тысяч вояк.

Тщательно разработанный в немецком штабе план предусматривал сплошную проческу Булыжской дачи в направлении с

севера на юг, в результате которой  принудить всех партизан выйти из леса в открытое поле и уничтожить их из пулеметных точек. А партизан в этом лесу в составе двух отрядов было всего около двухсот человек. Итак,  пятнадцать тысяч – против двухсот.

Командование двух отрядов решило ночью совершить переход из Булыжской дачи в Куров Бор. Собираемся в путь, берем с собой немного продуктов и боеприпасы, а все остальное оставляем на месте. С горечью покидаем уже обжитый лагерь, землянки, построенные с таким трудом и старанием. Перед уходом наши подрывники поставили на просеках и дорогах несколько десятков мин.

Однако выйти из Булыжской дачи несмотря на все попытки не удалось, кругом леса дзоты, пулеметные точки, засады. Отряд отошел назад, в глубину леса. Остаток ночи проводим в тревожном нервном напряжении. «Что день грядущий нам покажет?». Теперь все надежды партизаны возлагали на опыт и военный талант командира К.С.Быкова.

Кондратий Степанович Быков, старший лейтенант, был кадровым офицером Красной Армии. В 1936-1938гг. он в составе интернациональной бригады сражался против фашистов в Испании, за что был награжден орденом «Красная звезда». За личную отвагу, проявленную в боях с белофиннами, награжден вторым орденом «Красная звезда». В первый период Отечественной войны участвовал в боях с немецко-фашистскими захватчиками, был ранен. Из госпиталя он направлен на должность райвоенкома в освобожденную от оккупации часть Демидовского района. В  связи с вторичной оккупацией района К.С.Быков возглавил Демидовский партизанский отряд.

Но вернемся к назревшим событиям. Утром 20 ноября над лесом появились самолеты, сбросили несколько фугасных бомб. Вслед за бомбежкой начался беглый артиллерийский и минометный обстрел. По квартальным линиям и лесным дорогам пошли танки. Наконец двинулись сплошные цепи солдат. Продвигаясь вперед между деревьями и кустами, они вели беспрерывную стрельбу, не жалея патронов. В лесу стоял такой грохот, треск, шум, что трудно было разобрать слова рядом стоявшего бойца.

Командир отряда К.С. Быков вместе с комиссаром М.Г.Чечериным и начальником штаба К.Б.Дорожкиным приняли единственно правильное решение - пробиться сквозь вражескую цепь.

Партизаны отряда залегли в одну линию на небольшой возвышенности и ждут приближения вражеской цепи. Вот между деревьями показались немцы. Идя, они стреляют из автоматов в нашу сторону. По приказу командира даем ответный огонь из автоматов и винтовок. Немцы залегли за деревьями. Минут 15-20 продолжается интенсивная перестрелка, а за это время идущие левее и правее нас фрицы продвинулись вперед,  и вражеская цепь оказалась разорванной. Бойцы отряда, пригнувшись, перебежали в сторону и оказались позади немецкой цепи, не имея никаких потерь. Примерно таким же маневрированием, но в другом месте, пробился через цепь отряд Бадина, хотя в нем было несколько тяжело раненых партизан, которых пришлось носить. Только один партизан этого отряда по растерянности забрался в кучу хвороста, немцы его заметили и тут же растреляли.

Проческа закончилась, в лесу стало сравнительно спокойно, но дальнейшие планы немецкого командования нам остались неизвестны.

Последующие два дня немцы повторили проческу, но только на отдельных участках леса. А по лесным дорогам неоднократно проходили группы немецких солдат, ведя стрельбу по сторонам.

Отряд наш трое суток находился под открытым небом, питались остатками неприкосновенного запаса, запрещалось разводить костры, спали на мерзлой земле. На площадке для ночлега сметали снег, укладывали слой хвои, по которой расстилали плащ-палатки. Ложились в гимнастерках как можно плотнее друг к другу, а сверху накрывались шинелями и полушубками. Спать в такой постели было тепло и даже душно, но когда утром вставали, то чувствовали настоящее омертвление организма, не повиновались ноги, руки. Приходилось долго заниматься разминкой, чтобы восстановить работоспособность. Таким ночлегом на мерзлой земле нам приходилось пользоваться и в дальнейшем.

Каковы же итоги предпринятого немцами генерального наступления на партизан? Два отряда потеряли убитыми только одного бойца. В то же время не один десяток немцев нашел себе смерть на партизанских минах. Немцы даже оставили в лесу несколько трупов своих солдат. Одному немцу взрывом мины оторвало ногу. Он полз несколько метров, оставляя на снегу кровавые пятна, и умер. Наши разведчики взяли его винтовку и сняли с его руки часы.

Но не всегда на войне бывает удача. В других боях с фашистами отряд понес тяжелые потери.

Партизанские будни.

23 ноября наша разведка принесла радостную весть: из ближайших поселков немцы ушли, блокада Булыжской дачи снята. Вот теперь мы могли свободно вздохнуть. Быстро развели костры, сварили молочный суп (так называемую баланду). В этот же день отряд прибыл в свой лагерь. Все наши землянки немцы взорвали минами или противотанковыми гранатами, но спрятанные нами инвентарь, продукты, личные вещи сохранились.

Командование отряда решило разрушенные землянки не восстанавливать, а соорудить новый лагерь в соседнем квартале. Для лагеря выбрано сухое место и снова закипела напряженная работа. Уже к концу следующего дня землянки были готовы, а получились они значительно лучше прежних.

Теперь надо было решить проблему с размолом зерна и выпечкой хлеба. Запасы муки полностью кончились, осталась рожь и небольшое количество овса. Для размола зерна наши умельцы изготовили простейшие жернова из обрезанных двух толстых дубовых кряжей. Нижний кряж закреплен неподвижно. А верхний, с круглым отверстием для зерна, вращался с помощью ручки. В трущиеся поверхности набиты куски чугуна. Размол производился даже лучше, чем на каменных жерновах, но сил при этом надо было приложить немало.

Для выпечки хлеба соорудили печь в глинистой стене котлована, причем без единого кирпича. В течение нескольких дней печь беспрерывно топили, пока глина в ней не окаменела, а после этого можно было выпекать душистый хлеб, но расходовали его по строгой норме, не более двухсот граммов на человека в день. Возникла проблема и с баней, без которой мы находились уже более двух месяцев. Сначала организовали баню под открытым небом. Над костром, в котором сжигались бездымные дрова, сделали настил из жердей, нагревали в ведрах воду и умывались над огнем несмотря на мороз. Но от такой «бани» многие прихватили простуду, а отдельные бойцы заболели воспалением легких. Нашему врачу А.Г.Новиковой пришлось много усилий приложить для лечения больных, почти не имея для этого лекарств.

Инициативу в банном деле проявили партизаны  М. Звонарев и И.Снежков. Они вдвоем вырыли небольшой котлован, перекрыли его, сложили печь из глиняных сухих брусков, вмонтировали бочку для нагрева воды. Вот это получилась уже настоящая партизанская баня, в которой за два дня помылись все обитатели лагеря.

А декабрьские морозы все усиливались, доходя до 30-35 градусов. Пришлось днем и ночью усиленно топить времянки. В землянках было еще сравнительно тепло, а вот часовым приходилось труднее. Посты теперь менялись через каждые два часа.

Как долго тянутся зимние вечера, особенно в условиях партизанского лагеря. При тусклом свете коптилки одни сидят возле времянки, другие лежат на нарах. Кажется, все обговорили, а спать еще рано. Вот послушать бы радио, почитать газету, узнать вести с большой земли, но ничего этого мы уже долгое время не имели.

Наконец, после долгого молчания, кто-то в полголоса затянул любимую песню. Другие подхватывают. Партизан- бывший прокурор района В.И.Пурышкин особенно любил и часто исполнял песню, которая начинается словами:

      Товарищ! Встань-ка, что-то мне не спится,

      Письмо в Москву я другу написал.

      Письмо в Москву, в далекую столицу,

      Которую ни разу не видал…

Эта песня нравилась и многим другим партизанам. Исполняли такие песни «Священная война», «Смело товарищи в ногу», русские народные, лирические и другие.

Радость пришла неожиданно. Возвращаясь с боевого  задания, группа наших партизан нашла в лесу советские листовки и несколько экземпляров газеты «Правда» за 5 декабря 1942 года. Из листовок и газеты мы впервые узнали об окружении в районе Сталинграда крупной немецкой группировки во главе с командующим 6-й армии Паулюсом, об успешном наступлении Красной Армии на других участках фронта. Вечером во все ближайшие поселки, где не было немецких гарнизонов, направлены партизаны для ознакомления колхозников с этими радостными известиями.

По инициативе секретаря партизанского райкома ВЛКСМ А.Н.Никифоровой в честь победы Красной Армии в нашем лагере был выпущен первый номер стенной газеты под названием «Народные мстители». В стенгазете помещено ряд небольших статей о проведенных боевых операциях, зверствах фашистских оккупантов, о лучших бойцах, о наших партизанских буднях.

Партизан из другого отряда.

В декабрьский морозный день наши разведчики привели в лагерь незнакомого человека с винтовкой в руках, орденом «Красная звезда»  на гимнастерке. Незнакомец назвал себя Михаилом Козловым, упал около костра и потерял сознание. Вид у него был ужасный, все лицо обморожено. Перенесли Козлова в землянку, а когда после продолжительного сна он пришел в сознание- напоили его горячим чаем, дали покушать.

При допросе выяснилось, что М.Козлов работал заведующим Слободского райсобеса. Из районных работников был сформирован небольшой партизанский отряд для борьбы с немецкими оккупантами. Отряд перешел линию фронта, но скоро был окружен фашистскими карателями. Прорываясь из окружения, М.Козлов потерял своих товарищей и остался один в незнакомом лесу. Более десяти дней он бродил в лесном массиве. Однажды вышел в открытое поле, увидел деревню, но в ней полно немцев. Ел по одному сухарю в день, спал стоя один-два часа в сутки, прислонившись к дереву. Спичек не было и развести костер он не мог. И вот случайно Козлов встретил наших разведчиков и теперь оказался среди демидовских партизан.

Были все основания поверить Козлову, несмотря на бдительность, которая особенно необходима в тылу у врага. Ведь известно много случаев, когда немцы под видом партизан посылали в лес своих разведчиков и диверсантов.

М. Козлов находился в нашем отряде до освобождения района, участвовал в боях, разведках, проявил себя как смелый, дисциплинированный боец и задушевный товарищ.

Партизаны много раз спрашивали Козлова, за что его наградили орденом. Проявляя скромность, он всегда уклонялся от прямого ответа. А коротко отвечал:- Наградили за участие в войне с Финляндией. Но ведь не всех участников войны награждают орденами. Наконец, М,Козлов рассказал нам следующее:

« С первых дней войны с Финляндией в 1939 году я участвовал в боях на Карельском перешейке. Рота, в которой я состоял, наступала на укрепленную высоту, неся большие потери. Были убиты командир роты, политрук, вышли из строя командиры взводов. Среди солдат возникло замешательство, растерянность. Оценив обстановку, я вскочил и крикнул:

«Товарищи, я ваш командир, вперед за мной на врага!» Все бойцы бросились за мной в яростную атаку, смяли оборону белофиннов и высоту взяли. Подошедшая воинская часть закрепила наш успех и продолжила наступление. За это меня и наградили орденом «Красная звезда».

Да, награда действительно заслуженная.

Поддержка народа.

Партизанское движение было б невозможно без активной всесторонней поддержки народа. У советских людей, живших на оккупированной территории, партизаны укрепляли веру в скорую победу, вдохновляли население на борьбу с ненавистным  с ненавистным врагом.

Жители деревень  Козюли, Егорьевское, Михали, Борисенки и других знали почти всех партизан Демидовского отряда, называли их по фамилиям или именам. Когда мы приходили в деревню, колхозники нас встречали как родных и близких, готовы были оказать нам всемерную помощь и содействие. Активно выполняли все поручения оставленные в деревнях подпольщики, которые регулярно передавали в отряд важные разведывательные данные о расположении немецких гарнизонов, полицейских участков, о делах Демидовской уездной управы.

До декабря месяца отряд в основном был обеспечен продовольствием за счет продуктов, сохранившихся на нашей базе. Теперь эти продукты кончились, несмотря на строгую экономию в их расходовании. Пришлось обращаться за помощью к населению.

Для похода в деревни выбирали ночь, когда бушует снежная метель, а такие ночи к нашему счастью повторялись часто. В деревню приходили по 10-15 человек. Колхозники из своих скромных запасов выделяли партизанам хлеб, картофель, табак-самосад. К утру партизаны возвращались в лагерь с нагруженными вещевыми мешками, а проложенные ими тропы быстро заметались. Это была хорошая маскировка.

А вот проблему такого продукта, как соль, решить не удавалось. Наши бойцы принесли из деревни Егорьевское калийную соль, завезенную до войны колхозом для удобрения полей. Стали готовить пищу с этой приправой, но от нее у многих получилось расстройство желудков, да и пища с калийной солью имела довольно  неприятный вкус. Пришлось от такой соли отказаться.

С партизанским отрядом тесно сотрудничали старосты многих деревень, за исключением одного. Этим одним оказался староста деревни Старины Ефим Глазков. Как выяснилось, он организовал хищение продуктов на партизанской базе в лесу, а позднее стал доносчиком уездной управы и немецкой комендатуры. Староста доносил немцам о каждом появлении в деревне партизан, о примерном месте нахождения партизанского лагеря. За эти услуги немцы дали ему в собственность лошадь.

Пришлось учинить расчет с этим предателем. Наши бойцы привели Ефима Глазкова в свой лагерь. На допросе он полностью признал свою вину и просил у партизан пощады, но изменнику Родины никакой пощады быть не могло.

При походе группы партизан в Козюли, колхозники сообщили, что в их деревне живет полицейский. Это был молодой мужчина, работавший до войны дорожным мастером. По каким-то обстоятельствам он вернулся из плена и вступил в полицию. Полицейский с винтовкой ходил по улицам деревни и хвастливо заявлял о своем намерении уничтожить всех партизан. Пришлось навестить этого храбреца. Три партизана, в их числе и я, зашли в дом. Полицейский лежал на кровати, а винтовка стояла в угле. Увидя нас с автоматами, он бросился на колени и со  слезами стал просить не брать винтовку.

-Если возьмете винтовку,- проговорил полицай,- немцы меня расстреляют.

Пообещал нас снабжать продуктами, никому не говорить о приходе в деревню партизан, поддерживать с отрядом связь. Дал нам несколько буханок хлеба, муку, другие продукты.

Ну что было делать с этим выродком?

-Расстрелять не поздно будет и в дальнейшем, а пока надо посмотреть на его поведение,-так решило командование отряда.

Демидовские партизаны были и остаются в большом долгу перед жителями Няньковичского сельсовета, а также деревень Козюли, Хомяки и других за содействие и большую помощь, которую они оказали отряду в суровое время борьбы с фашистскими оккупантами. Эта помощь всегда сопровождалась большим риском. Ведь за всякую связь с партизанами фашисты жестоко расправлялись с мирным населением.

Все мысли и дела колхозников на временно оккупированной территории района были неразрывно связаны с боевыми делами народных мстителей. Не случайно, а вполне обоснованно, в последствии местный совхоз приобрел название «Партизанский».

Тетрадь №5

Каратели свирепствуют.

Приближался новый, 1943 год. В честь новогоднего праздника выпущен очередной номер стенгазеты. Группы партизан отправились с боевыми заданиями минировать дороги, повреждать прифронтовую связь. Из поселков приносили продукты.

Немецкое командование не могло мириться с тем, что вблизи линии фронта находится и действует партизанский отряд. Над Булыжской дачей все чаще стал появляться разведывательный самолет «рама».

Командование приняло дополнительные меры для безопасности отряда. Все бойцы обязаны были при себе постоянно иметь оружие, запасные диски к автоматам, патроны к винтовкам, гранаты. Усилено наблюдение за поселками. На основных тропах из лагеря в Егорьевское и Козюли поставлены противотанковые мины натяжного действия.

Такая мина тщательно маскировалась, от капсуля через тропу протягивалась тонкая проволока. Стоило проволоку рвануть ногой, как мина срабатывала и раздавался взрыв. О месте установки хорошо знали и предупреждены все наши партизаны. Подходя к указанному месту, надо было быть особенно осмотрительным и перешагнуть натянутую проволоку. К несчастью, на своих же минах в последствии подорвались три наших боевых товарища Снежков, Звонарев и Макаров.

13 января в деревню Егорьевское прибыл большой отряд карателей, а утром следующего дня немцы вошли в лес и по нашей тропе двинулись в сторону партизанского лагеря. Отряд покинул землянки. Отходили врассыпную, чтобы не прокладывать свежей тропы. Через некоторое время раздался оглушительный взрыв. Но было сомнение в том, что мина взорвалась под ногами карателей, на что мы рассчитывали.

В конце дня отряд вернулся в свой лагерь. В сторону происшедшего взрыва послана разведка. На месте, где была поставлена мина, образовалась яма, а кругом - куски шинелей, на снегу- кровавые пятна. На сучьях березы застряли два утепленных сапога (бурки) и планшет. В планшете оказались приказы и карта Булыжской дачи с прилегающими поселками. Все названия на карте даны на немецком и русском языках, а точное нахождение нашего партизанского лагеря обведено красным карандашом.

Значит, на противотанковой мине подорвались офицер и следовавшие за ним солдаты, после чего остальные немцы повернули назад. Это уже хорошо, но радоваться нам было рано.

16 января два карательных отряда одновременно из Егорьевского и Козюль двинулись в лес. У них был определенный план по окружению и уничтожению партизанского отряда. Подрыв на мине кое-чему научил карателей, и теперь они шли не по нашим тропам, а параллельно, прокладывая себе дорогу в глубоком снегу.

Отряд снова покинул землянки и отошел в сторону деревни Михали. На этот раз немцам удалось занять опустевший лагерь. Они взорвали землянки, уничтожили все наше хозяйство и вернулись в поселки.

В Куровом Бору.

В результате нападения фашистских карателей на лагерь партизанский отряд оказался в тяжелом положении, не имея ни землянок, ни продовольствия. У каждого партизана оставалось в вещевом мешке по два-три килограмма ржи и больше не было никаких продуктов.

Руководители отрядов собрали у  костра на совещание коммунистов- наиболее опытных и мужественных партизан для обсуждения создавшейся  обстановки. Единодушно было решено совершить переход в Куров Бор и там попытаться перейти линию фронта. Переход прошел без всяких происшествий. В новом для нас лесу встретили партизанский отряд А.И. Черненкова и группу советских фронтовиков, которые были направлены в немецкий тыл для выполнения специального задания.

Здесь на временной стоянке было несколько небольших землянок, из них одна двухэтажная. Но в землянках хватало мест только для больных, раненых и женщин, все остальные бойцы круглые сутки находились около костров. Следующий день на стоянку пришел командир партизанской бригады Ф.Апретов с небольшой группой партизан.

Командиры отрядов согласовали вопросы о взаимном проведении разведок на передовой линии фронта, о порядке охраны временного лагеря и другие злободневные проблемы. В течение нескольких ночей, с 17 по 25 января, опытные разведчики посылались на линию фронта. Однако все их усилия найти возможность для перехода отрядов через фронт успеха не имели.

На данном участке линию фронта переходили в одном и другом направлении многие отряды и группы партизан. Об этом немцы хорошо знали и приняли дополнительные меры для укрепления своей оборонительной полосы. Появились новые дзоты, пулеметные точки, установлены проволочные заграждения, минные поля, насыпаны высокие снежные валы. Из фронтовых частей сформированы специальные отряды для преследования в лесу партизан.

25 января на пост в сторону фронта посланы партизаны нашего отряда Г.Балусов и Т. Цветков. Вдруг вблизи лагеря началась интенсивная стрельба. Отряды поспешно покинули лагерь, а немцам удалось окружить наших часовых.

День проводим в глубоком лесу без костров. Вечером, возвращаясь в лагерь, вышли на тропу, где находится наш пост. Здесь увидели изуродованные штыками трупы наших часовых Балусова и Цветкова. Вот и новая тяжелая потеря.

Гавриил Анисимович Балусов- бывший директор Дивской средней школы. Как он мечтал после войны снова работать в школе на берегу чудесного Дивского озера, а теперь его изуродованный труп лежал на прифронтовой тропе.

Немцы взорвали все землянки, в которых партизаны трех отрядов нашли временное убежище. Командиры отрядов А.Черненков и Ф.Апретов после этого ушли со своими бойцами в сторону лесной деревни Желюхово с намерением разведать там возможность перехода фронта. Наш демидовский отряд остался один.

Командир отряда К.С.Быков решил предпринять новые попытки для перехода в советский тыл. 28 января ночью отряд в полном составе подходил на ближний подступ к передовой линии. При переходе речки идущий первым партизан Н.Г.Стефанцов попал в так называемое «гнилое место» и провалился до горла. Идущие рядом вытащили его на лед, а мороз не менее 30 градусов. Политрук А.Лавренов дал Стефанцову запасную пару нательного белья, а вся верхняя одежда у него осталась мокрая и на виду замерзала. Трудно теперь представить, какие усилия пришлось предпринять Стефанцову, беспрерывно двигаясь, чтобы не погибнуть в объятиях страшного холода.

Отряд остановился в лесу среди огромных елей. На передовую послана разведка. А мы всю ночь остаемся на месте, переступая с ноги на ногу. Замерзают в валенках ноги, коченеют руки, как хотелось сейчас хотя несколько минут постоять у костра, но об этом не могло быть и разговора- почти рядом линия фронта. Вернулась разведка, ничего утешительного она не принесла. Отряд отходит в глубину леса, на расстояние 5-6 километров от передовой. Прислушиваемся к артиллерийской стрельбе на фронте. Хорошо слышно, как на передовой немцы через мощный репродуктор ведут на русском языке передачу для советских фронтовиков.

Во второй половине дня разводим костры. Какая это радость для нас, продрогших до костей. В кружках варим остаток ржи. Это вся наша еда за последние трое суток. Некоторые, сидя у костра, уже уснули.

Схватка с фронтовиками.

В ночь с 30 на 31 января командование отряда предпринимает последнюю попытку перейти линию фронта. На передовую направляется разведка в составе: заместителя командира отряда А.Гламаздина, партизана А.Мурашкина и автора этих строк.

Идем выполнять задание, начался снегопад, видимость плохая. Внимательно присматриваемся к каждому дереву, каждому бугорку. Прежняя разведка пояснила нам, что передовая линия проходит по гребню обрыва, за ним речка, по обе стороны которой широкая чистая пойма. Это уже ничейная полоса, а дальше вдоль опушки леса-оборона нашей армии. Из скорострельных пулеметов с определенными интервалами раздаются очереди в сторону ничейной полосы. По стрельбе мы определили расстояние между пулеметными точками примерно 150-200 метров, а все пространство находится под перекрестным обстрелом. А вот показались снежные бугорки, взошли на один из них, слышим игру на губной гармошке. Значит землянка, немцы еще не спят. Быстро уходим в сторону.

В овраге наткнулись на проволочное заграждение, отходя от него увидели какое-то сооружение из бревен, стоит часовой, нас он из-за деревьев не заметил. Несколько раз свалились в ходы сообщения, помогали друг другу выбраться наверх.

Так мы проходили вблизи передовой линии всю ночь и хорошо, что без всяких приключений. Все трое пришли к единому мнению, а именно: небольшой группе можно перейти линию фронта, понятно, с определенным риском, а вести сюда отряд опасно и безнадежно.

На рассвете возвращаемся в отряд, не зная, что немцы нас обнаружили на передовой и уже идут по нашим следам. Не успел А.Гламаздин доложить командиру о результатах разведки, как немцы открыли по нашему расположению огонь одновременно с двух сторон. На отряд напала фронтовая немецкая часть.

Командир приказал занять оборону.  Из ручных пулеметов, автоматов и винтовок ведем стрельбу в сторону противника, но долго оставаться здесь нельзя. Подается команда на отход. Отходим врассыпную, каждый прокладывает себе путь в глубоком снегу. А немцы по нашим следам преследуют нас, ведя беспрерывный обстрел. Отход продолжался час, возможно больше, без конца хватаем в рот горсть за горстью снег. Занимаем на снегу оборону. Немцы близко к нам не подходят, а начинают обходить нас с флангов с целью окружения, хотя им это дается нелегко в метровом снегу.

После такой передышки снова отходим, и снова фашисты преследуют нас. Так продолжается весь день. Один за другим падают убитыми наши боевые товарищи, а мы бессильны вынести их с поля боя. Как тяжело, сил больше нет, а надо отходить…

Уже в конце дня вражеская пуля навылет пробила мне бок. Мое тело обдало каким-то жаром. Я споткнулся на пень и упал головой в снег. Повернулся, хватаю из кармана гимнастерки гранату Ф-1, чтобы при безвыходном положении подорвать себя. Смотрю, из-за пня прямо ко мне на расстоянии 20-25 метров идут один за другим три немца. Даю по ним длинную автоматную очередь. Немцы упали в снег, а я вскочил и не помню как по следам догнал отряд.

Подхожу к командиру роты Н.Алхименкову, сказал ему, что я ранен, кровь течет в валенок. Алхименков на ходу ответил: -Потерпи немного, дружок, скоро выйдем из боя.

Вскоре на пути отхода встретили небольшую возвышенность. Обессиленные и измученные карабкались на нее кто как мог. Командир приказывает занять оборону и дальше не отходить. Среди деревьев показались немцы. Открываем по ним огонь. Немцы удалились и преследование отряда на этом прекратилось, помогла нам наступающая темнота.

Здесь, на возвышенности, сделали перевязку раненым, их оказалось пять человек. Уточнили свои потери. В бою погибли наши партизаны: В.В.Гапонченков, А.Т.Колосов, Агафонов, Рудиков, Азаренков, Шубенков, Борисов, Кравцов, Путенков. Они погибли, как патриоты, народные мстители, беззаветно преданные своей Родине, народу. Их трупы остались лежать где-то на снегу в этом лесном массиве и никто из родственников и друзей погибших никогда не узнают, где их могилы, никто не сможет принести на могилы патриотов весенние цветочки.

С занятой возвышенности отряд отошел несколько сот метров в сторону. Остановились около примитивных нежилых землянок. Это были небольшие ямы с перекрытием, но без окон и печей. В землянки определили раненых и больных, им здесь все же лучше, чем под открытым небом. Остальные партизаны проводят ночь у костров, кругом поставлены часовые.

Снова в Булыжской даче.

После неудачных попыток перейти линию фронта и тяжелого боя с немецкими фронтовиками, командование отряда решило снова вернуться в Булыжскую дачу. Но для этого обессиленным и голодным партизанам требовался хотя бы короткий отдых. День 1 февраля отряд проводит в лесу без костров, чтобы себя не выдавать. На фронте беспрерывная стрельба, раздаются взрывы. Надо полагать, что одна из сторон предприняла разведку боем, а возможно и наступление.

С наступлением ночи отряд вышел из Курова Бора около деревни Зальнево и взял прямой маршрут по полям, лугам и перелескам на Булыжскую дачу. Шли без всяких дорог и троп при лунном свете, минуя встречные поселки. Трудно доставалось идущим впереди, их меняли через каждые 10 минут. Позади всех, уже по проложенной тропе, двигались раненые.

Особенно тяжело было идти партизану  П.Баранову с раненой ногой, а бойцу Ф.Киселеву несколько пуль прошили ягодицу, но отставать от отряда им нельзя.

Примерно в два часа ночи отряд пришел в знакомую нам деревню Михали. Немцев здесь не оказалось, а это для нас настоящая удача. Во всех домах, как по команде, хозяйки растопили печи, в чугунах сварили неочищенный картофель. После многодневной голодовки мы с жадность поели и тут же на полу уснули мертвецким сном. Несколько колхозниц по своей инициативе пошли для дежурства на окраины деревни, ведь в соседних поселках стоят немецкие гарнизоны.

Рано утром мы от всей души сердечно поблагодарили гостеприимных хозяек,  и ушли в знакомый нам лес. Остановились в своем прежнем полуразрушенном лагере, установили посты, секреты на опушках леса. В течение двух дней привели в порядок свои землянки.

Снова началась обычная партизанская жизнь. Используя каждую метель, в ночное время группы бойцов направляются в деревни Егорьевское, Старины, Козюли и другие за продуктами. Особенно большую помощь в это трудное время оказал отряду староста деревни Борисенки Голунов. Его два сына, офицеры  Красной Армии, сражались на фронтах Отечественной войны. Сам Голунов, как советский патриот, ненавидел оккупантов и готов был оказать любое содействие народным мстителям. К приходу партизан в деревню Голунов собирал для нас продукты, рукавицы, другие теплые вещи.

Однако приносимых из других деревень продуктов для отряда недоставало даже при самой строгой экономии. Надо было находить другие источники снабжения. Командир отряда К.С.Быков вместе со своим неразлучным адъютантом 14-летним Витей Паршином и группой бойцов 20 человек отправились в Пересудовский лес с целью разведать обстановку в более отдаленных от фронта поселках и запастись продуктами.

Там эта группа находилась почти месяц. Жили наши товарищи без землянок у незатухающих костров. Здесь же спали под открытым небом, несмотря на сильные морозы и февральские метели. По ночам отправлялись в деревни Ерохи, Старые Пересуды, Тарасово и другие, приносили на стоянку продукты. Им даже удалось найти в лесу тушу коровы. С полными вещевыми мешками продовольствия вернулась группа в наш лагерь.

А над лесом советские самолеты все чаще сбрасывали листовки и газеты. В последней листовке, принесенной разведчиками, сообщалось о полном разгроме окруженной немецкой группировки в районе Сталинграда, об освобождении от врагов многих городов и районов на юге нашей страны. Значит, приближается время полного освобождения от фашистской оккупации и нашей родной Смоленщины. Спешим сообщить эту радостную весть всему населению ближайших поселков.

В новом лагере.

О месте расположения нашего лагеря узнали немцы и уездная управа во главе с Гневушевым. Об этом сообщили наши связные. Надо было менять место лагеря, Для строительства новых землянок теперь выбрали место вблизи безымянного лесного ручья, впадающего в Булыжку.

Опыта нам не занимать, землянки получились на славу удобными. Вот пожить бы в них до наступления теплых дней, а потом можно будет найти себе жилище под любым деревом.

А между тем обстановка для нас становилась все более тревожной. В поселках прибывали и выбывали немецкие воинские части. На лесных дорогах обнаружены следы вражеских разведок. Нас все больше беспокоил не только недостаток продовольствия, отсутствие соли, спичек, но и недостаток боеприпасов.

В затяжном бою в Куровом Бору мы израсходовали основной запас патронов. Оружие в отряде только отечественного производства, связи с советским тылом отряд давно не имел, достать к оружию боеприпасы на месте не предоставлялось возможности. Пришлось держать на строгом учете каждый оставшийся патрон.

Наступил апрель, раньше обычного начался весенний разлив. Во время одной разведки колхозники деревни Козюли показали нам на общественном поле два закопа картофеля. Вот это находка. При вскрытии закопов оказалось, что  клубни полностью померзли. Видимо, закопы были плохо укрыты, а зима необычно суровая. Решили перенести весь мерзлый картофель в лагерь. В течение нескольких ночей группы бойцов направлялись за картофелем. Идти приходилось почти по сплошным лужам и мокрому снегу в изношенной обуви, ноги коченели. Пройдя к разливу речки Булыжки снимали сапоги, брюки и по пояс в ледяной воде переходили вброд. На обратном пути, уже с грузом, повторялось тоже.

Однажды, придя из такого похода, партизан В.Василевский с трудом добрался до землянки, не снимая с плеч вещевой мешок повалился на нары и сказал:

-Пристрелите меня, ребята!

Это была всего лишь шутка, но шутка не от добра. Вот теперь мы были с картофелем, хотя и мерзлым. Готовили из него лепешки, блины, или просто варили в чугунах и ели без хлеба и соли.

А часто беда приходит внезапно, когда ее совсем не ждешь. Возвращаясь из бывшего лагеря Бадина наш боевой и всеми любимый партизан Михаил Звонарев подорвался на мине. Принесли его в землянку в тяжелом  и безнадежном состоянии, кусками простыни сделали перевязки. Михаил на несколько минут пришел в сознание и тихо спросил:

- Неужели я сохранюсь?

В тот же день он умер. Похоронили своего друга около землянок, а на могилу положили веточки от молодой сосны.

Тяжело терять своих боевых друзей и товарищей в бою, но еще тяжелее терять их при таких нелепых обстоятельствах, как подрыв на собственной мине. Но что поделаешь, война есть война, она не знает пощады и без жертв не бывает.

Боевая разведка.

Первомайский праздник мы встретили в довольно спокойной обстановке и с приподнятым боевым настроением. Накануне из листовок узнали об освобождении Красной Армией городов Смоленщины: Вязьмы, Сычевки, Гжатска и других. Значит, наша армия наращивает удары по врагу.

1 мая после короткого митинга командир отряда К.С.Быков объявил о подготовке двух групп к боевой разведке по тылам врага. Одну группу возглавлял начальник штаба отряда К.Б.Дрожкин. В эту группу был зачислен и я. Её маршрут - Пересудовская дача с ближайшими окрестностями. Вторая группа во главе с командиром отряда направлялась в лес Гобзянского лесничества. Комиссар отряда М.Г.Чечерин оставался в лагере.

Короткие сборы и вечером 2 мая группы выступили в поход. С собой несли противотанковые мины и куски тола. Партизаны группы Дорожкина перешли Гобзу в Лоскотове по настилу плотины водяной мельницы. Временно мы обосновались в лесу южнее Еськова. В течение нескольких дней разведали обстановку в деревнях Борок, Мыльнище, Заики, Пересуды. Везде стоят гарнизоны немецких войск.

Днем подошли к Смоленскому большаку. Здесь беспрерывно движутся машины в двух направлениях, усиленная охрана. Строительная воинская часть и привлеченные местные жители под конвоем сооружают рядом с большаком земляное полотно для узкоколейной железной дороги.

Ночью на большаке горят костры, вокруг них разговаривают немцы, в стороне стоят часовые, машин не видно. Нам удалось на дороге расставить принесенные мины, после чего направились в сторону Акатовского озера. Подошли к деревне Орлово. Здесь увидели только обгоревшие печи и фундаменты домов. Это очередное преступление фашистских извергов. В деревне Дроково стоял немецкий гарнизон, подойти к домам нельзя. Решили направиться лесом в сторону деревни Бабаевка.

На обширном лугу около леса пасется большой табун лошадей. Лошади все рослые, упитанные, с короткими хвостами. Надо увести нам с собой две-три лошади на мясо для отряда. Мы легко сняли путы с передних ног лошадей, но увести их в лес никак не удавалось. Лошади отчаянно вырывали уздечки из наших рук.

Пока мы возились с лошадьми, внезапно появилась группа немцев с собаками. Немцы открыли стрельбу из автоматов  и начали нас преследовать в лесу. Овчарки с громким лаем, оскаленными зубами, вплотную подбегали к нам. Пришлось одну собаку застрелить, после чего преследование прекратилось.

Двое суток провели в лесу около деревни Новоселки, но и здесь полно немцев. Ночью вышли на большак. К двум телеграфным столбам привязали куски тола, подожгли бикфордовы шнуры, быстро отбежали в лес. Почти одновременно раздались два взрыва. Немцы начали беспорядочный обстрел леса, а мы спокойно отходили в его глубину.

9 мая наша группа вернулась в лагерь, а на следующий день после успешного выполнения боевого задания  возвратилась группа К.С.Быкова. Партизанам этой группы удалось побывать в некоторых деревнях Свистовичского сельсовета и приобрести продукты, которых так не доставало нашему отряду.

Неожиданное нападение.

На рассвете 12 мая большой карательный отряд совершил внезапное нападение на наш лагерь. Для нас возникла загадка, как могла произойти эта внезапность. Ведь немецкие каратели всегда шли в лес в 9-10 часов утра после сытного завтрака. К этому времени на опушках леса уже находились наши секреты, наблюдавшие за поселками. Всякое внезапное появление карателей в лесу исключалось.

Обстоятельства прояснились значительно позднее. Оказывается, нападение на наш лагерь на этот раз совершил карательный отряд власовцев.

Известно, что бывший командующий  второй Ударной армией генерал Власов предательски сдался в плен к немцам. Этот изменник сформировал из числа военнопленных так называемую «русскую освободительную армию» в составе двух дивизий и нескольких специальных отрядов. Один из таких отрядов прибыл и разместился в деревне Хомяки для борьбы с демидовскими партизанами.

Здесь власовцам предоставлялась полная возможность искупить свою вину, присоединиться к партизанам, или уйти в лес и создать свой партизанский отряд. Но они, спасая свою подлую шкуру, не решились покончить с позором и предательством, остались верными лакеями немецких захватчиков. Власовцы с помощью местных полицейских хорошо разведали все подступы к партизанскому лагерю и теперь решили его уничтожить.

А как происходили события 12 мая?

Еще только начинался рассвет, как в штабную землянку прибежал  наш часовой И. Винокуров и доложил о приближении отряда карателей к лагерю. Быстро объявлена боевая тревога. Хотя все партизаны спали в верхней одежде, имея рядом с собой оружие, теперь каждый старался в полной темноте одеть быстрее сапоги, найти свой вещевой мешок и с оружием выбраться наверх. В узких дверях землянок образовалось столкновение, определенное замешательство, а над лагерем уже раздавалась стрельба.

В этой критической обстановке политрук роты А.Л.Лавренков, чтобы спасти отряд, выдвинулся вперед навстречу власовцам, залег за пень и начал стрельбу из автомата по наседавшему противнику. Он убил наповал одного карателя, несколько человек ранил. Но вот у политрука кончились патроны, автомат замолк. Враги окружили Лавренкова со всех сторон. Чтобы не оказаться в их руках политрук подорвал себя последней гранатой. Так погиб коммунист, верный патриот Родины, отдавший свою жизнь ради спасения других.

Пока Лавренков ожесточенно отбивался от карателей, партизанам удалось отойти из лагеря вброд через разлив ручья. Я оказался в числе последних отходивших, зацепился ногой за какой-то корень и окунулся в воде. Пока выбрался на сухой берег ручья, никого из наших партизан уже не видно. Прикрываясь деревьями от обстрела, отбежал в сторону, стрельба в лагере прекратилась.

И вот я остался один в этом обширном лесном массиве. А что теперь делать? Выкрутил мокрую верхнюю одежду и пошел лесом без всякой определенной ориентировки. Так проходил весь день и не встретил ни одного человека. Вечером подошел к нашему последнему лагерю, лег под елку на сырую землю и мгновенно уснул. Утром вижу сон: ко мне подкрадывается немец, лицо красное, фуражка высокая в золотой оправе. Просыпаюсь, и как будто в сказке, пригибая сучья кустарника, подходит человек в военной форме. Увидел меня, притаился за березой и наводит автомат. Я опередил его на считанные секунды, даю из автомата очередь. Немец (а возможно власовец) упал, а я без памяти бросился бежать, ведь не мог немец быть один. Отбежал от места поединка километр, возможно больше, и только теперь увидел, что нет моей полевой сумки, в которой были печать и штамп райисполкома, некоторые документы и дневники. Вот это неожиданный удар. Чем я теперь отчитаюсь перед председателем партизанского райисполкома? Пошел дальше лесом, не соображая, куда и зачем иду. Подошел к бывшему лагерю Бадина. В стороне от разрушенных землянок решил развести костер с помощью одиночного выстрела из автомата и вскипятить в консервной банке воду.

Вдруг вижу,  к лагерю подходят наши партизаны Иван и Игнат Цветковы и Михайлов, которые шли по заданию командира в разведку. От радости громко крикнул: «Ребята!». Разведчики от неожиданности вздрогнули, но меня узнали.

Рассказал им о схватке с немцем, об утере полевой сумки с документами. Решили идти на место поединка. Сумку мою нашли быстро и в сохранности, в березе, за которой прятался немец, несколько меток от моих автоматных пуль, а рядом следы немецких сапог.

Зашли в наш лагерь. Землянки сожжены, посуда, инвентарь разбросаны. Нашли лопаты, вырыли могилу и похоронили нашего политрука. В это время к нам подошел командир роты Н.Алхименков. Он при поспешном отходе из лагеря  также потерял отряд и второй день ходил в лесу один. Вот и новая встреча. В тот же день мы вернулись в отряд.

Тетрадь №6

Суровые испытания.

Во второй половине мая положение отряда еще более осложнилось. Немецкое командование теперь не направляло в лес крупные карательные отряды, как раньше, а решило создать блокаду Булыжской дачи и других лесных массивов, взять партизан на измор.

В деревне Козюли разместился штаб немецкой дивизии с усиленной охраной, а во всех остальных поселках постоянно находились гарнизоны оккупантов. Кроме того, на всех дорогах и тропах, ведущих из леса в деревни, немцы установили ночью многочисленные засады. Эту тактику засад они позаимствовали у партизан.

Наши отважные разведчики при попытках проникнуть в деревни попадали под обстрел и возвращались с потерями. Во время одной из таких разведок молодой партизан, комсомолец Кичулкин, получил тяжелое ранение ноги, его принесли в лес на руках.

Командование отряда решило новые землянки не сооружать. В связи с потеплением можно теперь ночевать в простейших  шалашах и даже  без них.

Несколько дней отряд находился в середине одного из кварталов южнее деревни Булыжа среди высоких лип. Днем по квартальным линиям часто проходили разведчики (немцы или власовцы), стреляя из винтовок в сторону расположения нашего лагеря. Видимо, место лагеря им стало известно. Отряд перешел на другую временную стоянку к Гарелику, участку, ранее сгоревшему при лесном пожаре.

Теперь надо было решать самую трудную проблему продовольствия. Ни в одну деревню войти уже нельзя. Продукты можно было находить только в лесу. Во все прежние лагеря (наши и других отрядов) посланы группы бойцов. Они приносили на стоянку лошадиные  ноги от убитых ранее на мясо лошадей и кожи животных.

Это уже продукты. Кожи резали на куски, обжигали на костре и длительное время варили в кипятке. Ноги также обжигали и готовили бульон. Партизан М.Филатов умудрился однажды сварить суп из конских ног, не снимая железные подковы. По поводу этого супа у нас потом было много шуток и анекдотов.

По вопросу добывания продуктов в лесу обратились мы к брошюре «Спутник партизана». В ней нашли совет приготовления питательной каши из сосновой коры. Рекомендовалось снятую сосновую кору порезать на куски, освободить от верхнего нароста, долгое время кипятить, меняя воду. Сваренную кору высушить, растолочь, а из полученной массы варить кашу или суп. О питательности такой каши мы еще не могли судить, но её вкус оказался отвратительный, нельзя было проглотить даже ложку каши. От приготовления такой еды мы решительно отказались.

Пришлось использовать для питания молодую крапиву, лесной щавель (так называемую заячью кислицу) и весенние грибы, особенно сморчки, а значительно позднее появилось много ягод. От тяжелых желудочных заболеваний умерли наши партизаны Ковалев и Савченко.

От такого скудного питания без хлеба и соли, а точнее сказать, от голода, силы партизан заметно убывали. Никогда не забуду, как меня и П.Баранова командир роты послал в секрет наблюдать за штабом  немецкой дивизии в   деревне Козюли. Отойдя от стоянки отряда, мы на лесной поляне нашли  много ранних грибов, которые обычно называют поганками. Поели сырых грибов вдоволь, про запас наполнили ими  карманы и с этим продуктом простояли на опушке леса весь день, а вечером вернулись в отряд, но и здесь кушать нечего.

Отдельные наши партизаны с большим риском в одиночку всеже проникали в деревни, занятые немцами. Так, разведчик Яков Копылов с разрешения командира ночью отправился в поселок Козюли. Он удачно обошел часовых, по-пластунски добрался до усадьбы знакомой колхозницы и притаился в сарае. Утром колхозница пошла доить корову и неожиданно встретилась с партизаном. Она рассказала о размещении штаба дивизии, порядке смены постов, строго в тайне от немцев, живших в ее доме, принесла Копылову в сарай продукты. Следующей ночью Копылов вернулся в расположение отряда.

С наступлением жарких летних дней появилась новая беда. В лесу преобладали низкие места, а лето началось влажное, с ливневыми дождями. От хождения по воде в изношенной обуви у многих партизан попрели ноги, на пальцах образовались незаживающие открытые язвы. Наши бойцы лежали возле костров и не могли сделать даже несколько шагов. У врача А.Г.Новиковой не оказалось никаких лекарств для лечения больных.

Помогла нам в этом случае народная медицина. По совету бывшего лесника Н.Михайлова приложили попревшие ноги чешуйками, которые образуются на стволах клена и ясеня. Это средство оказалось удивительно действенным, и в течение нескольких дней на ногах восстановилась кожа.

А что делать отряду дальше? Такие мысли нас не покидали ни на один день, ни на один час.

Отряд разделен на группы.

Партизанский райком партии совместно с командиром неоднократно и всесторонне обсуждали положение отряда в условиях блокады. Надо было искать выход из создавшегося тяжелого положения, особенно в связи с отсутствием продовольствия. По этому вопросу руководители отряда обращались за советами к наиболее опытным рядовым партизанам.

Некоторые наши бойцы вносили предложение совершить переход в Белоруссию и там присоединиться к одному из партизанских отрядов. Это предложение было заманчивое, но осуществить его на деле оказалось не так просто. В отряде не было никаких продуктов, мало оставалось патронов, почти у всех обувь потрепанная. Кроме того, мы не могли оставить на произвол судьбы в лесу больных и раненых бойцов.

Взвесив все обстоятельства, командование решило разделить отряд на четыре группы по 10-12 человек. Одну группу возглавил командир К.С.Быков, вторую – начальник штаба  К.Б. Дорожкин, третью – командир роты Н.С. Алхименков и четвертую  - наиболее опытный партизан А.И.Цветков. Каждая группа должна теперь действовать самостоятельно с учетом обстоятельств.

Среди наших партизан по этому поводу было немало противоречивых суждений. И теперь, оглядываясь назад, следует сказать, что разделение отряда на группы было ошибкой. Отряд потерял боеспособность, отдельные малочисленные группы не могли и думать о проведении наступательных боевых  операций, в лучшем случае они сохраняли способность обороняться от врага и оборонялись.

3 июня 1943 года группы с грустью расходились в разные леса. Как тяжело было расставаться со своими боевыми товарищами, с которыми несколько месяцев делили все радости и печали, вместе перенесли суровые испытания. Никто теперь не мог сказать, что ждет нас впереди и придется ли опять быть всем вместе.

Командиры групп договорились о днях и местах встреч для обмена информациями, и эти встречи проводились регулярно раз в две недели.

Я оказался в группе К.Дорожкина.  Наша группа перешла из Булыжской дачи  в Баклановский лес, который протянулся от деревни Козюли до деревни Булыжа. Здесь мы обосновались на некоторое время, часто меняя временные стоянки.

Как и следовало ожидать, нашей группе пришлось испытать еще более суровые невзгоды и лишения, чем прежде. В деревне Козюли оставался штаб немецкой дивизии, во всех остальных ближайших поселках – крупные  гарнизоны с усиленной охраной. Проникнуть в поселки даже отдельным разведчикам не удавалось. Несколько недель питались только пареной травой, грибами и ягодой.

Сидя у потухшего костра, отмахиваясь от туч наседавших комаров, полураздетые и совершенно голодные мы часто думали: сколько же человек может перенести трудностей, тяжелейших невзгод, не вдаваясь в отчаяние?

Не в лучших условиях находились и другие  партизанские группы нашего отряда. Группы К.С.Быкова и А.И.Цветкова оставались в Булыжской даче, а Н.С.Алхименков со своей группой ушел в Пересудовский лес, но нигде они не могли установить постоянную связь с населением.

Положение нашего отряда значительно улучшилось в августе. Колхозники ряда деревень весной предусмотрительно посадили коллективные участки картофеля. И вот теперь мы ночью шли на эти поля и по потребности запасались картофелем. А на Булыжском поле обнаружили стог снопов ржи. Обмолотили на шинелях рожь, снопы снова сложили в стог, а намолоченное зерно спрятали в лесу. Теперь мы вдоволь кушали картофель, парили рожь, не было только соли.

Немецкое командование знало о нахождении в их прифронтовой полосе партизанских групп. Все прежние попытки немцев уничтожить демидовских партизан провалились. Теперь и уже не первый раз оккупанты решили воздействовать на народных мстителей своей лживой пропагандой и обманом. В лесу появилось масса листовок, обращенных к партизанам. В них писалось о каких-то «победах» немецкой армии, а затем обращение к партизанам сложить оружие. В одной листовке были даже снимки «партизан», которые сдались немцам и обедают в роскошной столовой.

Эту ложь не трудно было понять. Мы знали о сокрушительном разгроме немцев на Курской дуге, об освобождении Красной Армией Орла, Белгорода, многих других городов и тысяч поселков. А немецкие листовки нам пригодились для свертывания папиросок. Табака давно не было, а курили сухую крапиву, медуницу, хотя от такого курения у всех курильщиков был ужасный кашель.

Находясь долгое время в условиях вражеской блокады, не имея никакой связи с советским тылом, обессиленные голодом партизаны нашего отряда в августе-сентябре 1943 года все надежды возлагали на скорое освобождение района от фашистской оккупации, на встречу с родной Красной Армией, и эта долгожданная радостная встреча скоро состоялась.

Встреча с родной армией.

14 сентября 1943 года 43-я армия под командованием генерал-лейтенанта К.Д.Голубева, действующая в составе Калининского фронта, перешла в решительное наступление на демидовском направлении. Советские воины, проявляя массовый героизм и отвагу, мощным и стремительным ударом прорвали оборону противника на линии Слобода-Покровское- Бакланово и неудержимо с тяжелыми боями продвигались вперед. Отходящие гитлеровские войска отчаянно сопротивлялись, пытаясь удержать каждый удобный для обороны рубеж, каждую деревню, каждую высоту.

Наша партизанская группа, которую теперь возглавляли начальник штаба К.Б.Дорожкин и комиссар отряда М.Г. Чечерин, в эти дни находилась в Баклановском лесу, недалеко от деревни Булыжа. Мы не сразу узнали о наступлении Красной Армии на данном участке фронта.

Вечером 18 сентября внезапно начался бой за деревню Булыжа. Гитлеровцы, боясь окружения, оставили свои укрепленные позиции. Утром следующего дня руководители группы направляют разведку.  Разведчики скоро вернулись радостные, возбужденные, кричат нам: «Наступает Красная Армия!». Выбегаем из леса на проселочную дорогу и со слезами радости на глазах обнимаем наших дорогих фронтовиков одного из батальонов 262-й стрелковой дивизии.

Вместе с бойцами батальона мы вступили в деревню Козюли, откуда накануне поспешно выехал штаб немецкой дивизии. Колхозники встретили фронтовиков и партизан как родных и близких, накормили нас, собрали кое-что из одежды и обуви, истопили бани.

Наступление 43-й армии в эти дни продолжалось. 21 сентября в результате успешных наступательных боев полки 262-й и 270-й стрелковых дивизий освободили город Демидов, а затем и весь район от немецко-фашистских  оккупантов. Вместе с передовыми частями дивизии в город вступили партизаны нашей группы. На другой день в город прибыла вторая группа партизан, возглавляемая командиром отряда К.С.Быковым. На этом закончилась боевая деятельность Демидовского партизанского отряда районного партийно-советского актива.

Некоторые товарищи в прошлом, да и сейчас, пытаются упрекать партизан районного отряда за то, что они действовали нерешительно, мало уничтожили немцев. Ради справедливости следует сказать, что эти упреки не имеют оснований. Нам и самим хотелось как можно больше истребить фашистских оккупантов и для этого все возможное предпринималось. Но здесь надо учитывать ряд обстоятельств.

Во-первых, Демидовский партизанский отряд райпартактива по составу был малочисленный, хотя и хорошо вооруженный. Большинство наших партизан не были в армии и до войны никогда не держали в руках винтовку. В таком составе отряд не мог проводить операции крупного масштаба против опытного и коварного врага, как это делали полк С.В.Гришина и другие соединения партизан, да перед нами  такие задачи никто и не ставил.

Во-вторых, наш отряд в течение года находился и действовал в прифронтовой полосе, между второй и третьей линиями мощной обороны противника. Здесь постоянно находились крупные резервы немецких фронтовых частей. Действовать партизанам в таких условиях было не только трудно, но практически почти невозможно.

Ведь не случайно все остальные партизанские отряды ушли из демидовских лесов. С февраля по сентябрь  1943 года  мы не встретили в лесах района ни одного партизана из других отрядов. И только партизаны Демидовского отряда не покинули территорию своего района, остались верными своему долгу до конца, хотя в боях с карателями и фронтовыми немецкими частями отряд потерял убитыми десятки своих боевых товарищей.

При  формировании и отправке нашего отряда в тыл врага Смоленский обком партии поставил перед партизанским райкомом партии и райисполкомом основную задачу, наряду с проведением боевых операций, поддерживать постоянную связь с населением своего района, проводить широкую политическую работу среди жителей временно оккупированной территории. И можно определенно сказать, что эту задачу отряд выполнил с честью.

Тяжелое зрелище предстало перед теми, кто видел наш город в день его освобождения. Развалины домов, еще дымящиеся пепелища, несколько виселиц на Советской площади, как символ «нового порядка» - вот что оставили после себя немецко-фашистские захватчики.

Однако фашисты не сломили волю оставшихся в живых трудящихся города и района. Они были полны решимости с энтузиазмом взяться за восстановление народного хозяйства на освобожденной земле.

Первое время на освобожденной земле.

С  освобождением города Демидова от немецкой оккупации в течение считанных дней были созданы районные и городские организации, восстановлены местные Советы и колхозы.

Командир партизанского отряда, старший лейтенант К.С.Быков, был отозван в облвоенкомат, где ему поручили возглавить один из партизанских отрядов на территории Белоруссии. Комиссар отряда М.Г.Чечерин утвержден первым секретарем райкома партии; начальник штаба отряда К.Б.Дорожкин избран председателем исполкома Райсовета.

Группа демидовских партизан была направлена в действующую армию, другие оставлены на работе в районных организациях и на селе. Я был утвержден редактором районной газеты. Райком партии и райисполком обязали меня в кратчайший срок восстановить редакцию, типографию и организовать регулярный выпуск районной газеты «Колхозный клич».

Трудно было представить с чего начинать возрождение жизни на освобожденной земле. При отступлении из Демидова немцы взорвали административные здания, сельхозтехникум, типографию, больницу, маслозавод, многие жилые дама, а на селе сожгли до тла десятки деревень, среди них: Новоселки, Варнавино, Орлово, Ратьки, Ивченки, Ходынки и другие. Тысячи семей ютились в землянках и в лачугах. Оккупанты разграбили все общественное имущество колхозов.

Огромную помощь освобожденным районам, в том числе и нашему, оказали Центральный Комитет ВКП (б) и Советское правительство. 21 августа 1943 года ЦК ВКП (б) и Совнарком СССР приняли Постановление «О неотложных мерах по восстановлению хозяйства в районах, освобожденных от немецкой оккупации».

Из ряда областей, особенно из Ивановской, Куйбышевской, Ярославской, на Смоленщину в порядке помощи поступало промышленное оборудование, продовольствие, медикаменты и многое другое.

В трудных условиях военного времени возрождалась жизнь на освобожденной демидовской земле. Но уже в октябре 1943 года в городе работали швейная и сапожная мастерские, парикмахерская, почта, несколько магазинов. Приводились в порядок административные и жилые дома. На усадьбе машинно-тракторной станции, пока под открытым небом, ремонтировались несколько тракторов. В ноябре начала выходить регулярно два раза в неделю районная газета.

Во всех колхозах района проводился сбор, учет и ремонт общественного инвентаря. Колхозники из своих скромных запасов приносили в общественные закрома зерно для создания семенных фондов. Дополнительно некоторое количество семян зерновых и льна выделено из государственных фондов.

Особенно трудной оказалась проблема тягловой силы на предстоящем  весеннем севе 1944 года. В каждом колхозе было по одной-две лошади, небольшой тракторный парк МТ только восстанавливался, а большинство полей уже два года не пахались, превращены в перелоги. Все расчеты приходилось строить на использование для вспашки почвы и боронования личных коров сельских жителей. В этом направлении  проводилась большая разъяснительная и организаторская  работа среди населения.

И вот наступило время весенних полевых работ. Трудно было проводить пахоту на коровах, дело это оказалось новым и непривычным. Пример показывали руководители колхозов, коммунисты, сельский актив. Они на своих личных коровах первыми стали производить вспашку полей. Но и коров в деревнях было мало. Во многих бригадах колхозницы почву вскапывали лопатами, или впрягались в плуги, бороны и на себе пахали, бороновали. А ведь надо было обработать не только общественные поля, но и личные приусадебные участки.

Запомнился случай в Дубровском сельсовете, где я был на весеннем севе уполномоченным райкома партии и райисполкома. Вместе с председателем сельсовета Никитиным мы пошли в поле. Восемь женщин тащили плуг, управлял ими старик с бородой, Дойдя до края поля, колхозницы остановились, решили отдохнуть. Я подошел к ним и сказал: «Здравствуйте, женщины!» Они ответили мне нецензурной бранью. Я понимал состояние этих тружениц и молчал. Но прошло несколько минут и колхозницы поняли свою неправоту, попросили извинения за оскорбление, и у нас с ними завязалась оживленная беседа.

Из госпиталей в поселки возвращались инвалиды Отечественной войны. Большинство из них без промедления включались в активную производственную работы. Бывшие фронтовики вносили новую струю активности, самоотверженности в преодолении тяжелых трудностей теперь уже на трудовом фронте.

Весенний сев, летние полевые работы и уборка урожая проведены успешно, несмотря на то, что почти все работы проводились вручную, а посевные площади в колхозах составляли менее 50 –ти процентов к довоенному уровню. Одновременно проводилась большая работа по созданию колхозных животноводческих ферм, строительству общественных построек и жилых домов. Уже к концу 1944 года многие семьи колхозников переселились из землянок в свои дома. Но все это явилось лишь началом огромной работы по возрождению народного хозяйства и культуры на демидовской земле.

1  2  3  4